Пословица, рекомендующая родиться счастливой и не обязательно красивой, наверняка появилась еще до того, как стала известна достоверная статистика, доказывающая, что везение сопутствует именно красивым. Причем не только лишь в браке и любви: привлекательные и сексапильные быстрее получают повышение по службе, а напрягают их при этом меньше. Зарплаты у них на 10—15% выше.
Эти сведения приводятся в книге, написанной Хаким Кэтрин, под названием «Honey Money. The Power of Erotic Capital» (а в переводе на русский это название звусит так: «Сладкие денежки. Мощь эротического капитала»). Хаким является социологом, специализирующемся на статистическом анализ, и работает главным научным сотрудником школы экономики в Лондоне.
Перед этим она почти 20 лет трудилась в британском статистическом комитете и была сотрудником министерства труда. Написанное ею в книге основано на большом числе опросов и исследований — достаточно отметить, что список библиографии включает в себя почти семьсот источников. Удивительно то, что кроме анализа приводимых данных автор также дает рецепты, позволяющие произвести монетизацию эротического капитала.
Хаким, являвшаяся в прошлом активной феминисткой, отмечает парадоксальную ситуацию: в современном обществе сексуальная привлекательность превратилась в объект насмешек, едва ли не в порицаемый недостаток. Но природу обмануть невозможно: люди, имеющие дар живости, грации, уверенности в себе, нравятся совершенно всем — от малых детей до директоров корпораций. «Некоторые существуют в очарованном мире. Они внешне привлекательны, имеют легкий веселый характер, дружелюбны, всегда уверены в самих себе, с ними просто приятно, и, в конце концов, у них море обаяния. Подобным людям всегда хочется помочь, хотя проблем у них не так уж много и рассасываются они легко сами по себе», — отмечает Хаким в своей книге. Именно ей и принадлежит понятие «эротический капитал», а также и способ, с помощью которого его можно измерить. Кстати, благодаря существованию социальных сетей, таких как Facebook, измерение его стало значительно проще: Facebook возник в качестве системы по оценке привлекательности студенток их однокашниками с сексуальной точки зрения, а присутствие в социальных сетях зачастую считается нынешним видом эксгибиционизма.
Привлекательность имеет всего лишь две составляющие: красоту и обаятельность в процессе общения. Зачастую они следуют бок о бок, дополняя друг друга. Красивый ребенок в коляске получает больше улыбок от прохожих. И это явление продолжается в течение всей жизни уже взрослого человека: когда улыбаются вам, вы быстро приобретаете умение дарить улыбку в ответ, не испытываете стеснения обращаться к другим с просьбами и приобретаете привычку получать от них то, что вам необходимо, поскольку трудно ответить отказом человеку, нравящемуся вам. Однако, указывает Хаким, «капитал эротический является самым недооцененным, хотя для каждого он также важен, как капитал экономический (имеющиеся у нас деньги), интеллектуальный (сумма наших знаний), социальный (наш круг знакомых)».
В Великобританию Хаким приехала с Ближнего Востока в возрасте 16 лет и, прожив в этой стране почти сорок лет, так и не смогла смириться с западной точкой зрения на вопрос гендерного неравенства. Она развила собственную теорию. Она полагает, что женщины по определению имеют больший размер эротического капитала, чем мужчины, поскольку они значительно больше внимания уделяют своей внешности, тогда как мужчины энергичнее реагируют на стимулы визуального ряда. При этом «премия за обаяние и красоту» выше как раз у мужчин. Это заметно хотя бы по доходам актеров из Голливуда: в кино женщины делают совершенно то же самое, что и их коллеги мужчины, «но на каблуках», — но получают они меньше. Хаким увязывает вопрос гендерного неравенства с динамикой в области спроса и предложения. Интерес к эротике и сексу у мужчин значительно выше и гораздо медленнее понижается с возрастанием возраста. За удовлетворение своего сексуального интереса они вынуждены платить: в денежном выражении, проявлением уважения, обязательствами долгосрочного характера, вступлением в брак и готовностью оказывать помощь в деле воспитания детей. С тем чтобы понизить уровень эротического капитала женщин, мужчины возводят барьеры идеологического характера: мол, пользование этим капиталом является безнравственным и только лишь несчастные женщины могут пасть столь низко. Цена эротического капитала женщин особенно занижается в англо-саксонском обществе, известном своим пуританским укладом. Повсеместно прибегают к патриархальной установке: привлекательность внешняя является просто частью женской сути, поэтому доплачивать за нее не требуется. Однако умение привлекать чье-либо внимание, создавать приятную ауру являются очень ценными активами во многих профессиях. Предрассудки, существующие на Западе, лишь мешают достигать значительно большего, применяя достоинства данного актива. Но и феминистки дуют в ту же дуду, носясь с идеей, что якобы «выбирать хорошеньких для работы» несправедливо. Как раз наоборот, им нужно было бы призывать руководство компаний производить доплату за красоту. В рамках гендерного вопроса предпочтение отдается орвелловскому double thinking: у мужчин имеется истинный капитал — деньги и статус, а то, что имеется у женщин, в том числе и эротический капитал, поскольку он ничто иное как «дар природы», попросту не принимается в расчет. Женщин лишают их главного козыря. Не имея надежды выиграть, они теряют умение желать и требовать большего, привыкают во всем уступать мужчинам. Кстати, как раз по этой причине они меньше зарабатывают — им даже не приходит мысль о том, чтобы просить прибавку и вести переговоры с начальством по поводу карьеры и вознаграждения.
Сексуальность или привлекательность и деньги всегда были рядом. Однако в англо-саксонском обществе данную связь стараются разорвать любыми имеющимися приемами. Носители патриархальных ценностей не могут признать данностью такие явления жизни, как предоставление сексуальных услуг или даже заключение брачного контракта. Во Франции же, как раз, наоборот, законом требуется, чтобы люди, заключая брак, решили, станут ли они объединять свою собственность или каждому остается свое.
«Сексономика» в разных странах определяется демографией и культурными традициями. Допустим, в Китае принцип «одной семье — один ребенок» привел к тому, что баланс полов во время рождения составил 100 девочек на 120 мальчиков (это следствие технического прогресса: пол будущего ребенка определяют на довольно ранних сроках и, если плод не является мальчиком, беременность прерывается значительно чаще). Китайские девушки уже поняли, что они в дефиците, и в полной мере используют свой эротический капитал. Если брать в целом, то в культурах незападных женские сексуальность и эротический капитал обмениваются по курсу значительно более интересному, чем в западных.
Существует не менее двух сексуальных «рынков»: один их них – в сфере долгосрочных связей, а другой — в сфере разовых и коротких. Эти «рынки» действуют достаточно независимо друг от друга. В пределах «краткосрочного» рынка сексуальных услуг эротический капитал женщин котируется высоко. А на долгосрочном наблюдается значительно более сложный обмен и вознаграждение отсроченного характера: совместные вложения в детей и в недвижимость, совместные сферы интересов (политика, спорт, религия, искусство), общий круг друзей, развлечений и все то, что оказывает цементирующее воздействие на отношения.
Английский писатель Ален де Боттон однажды, выступая в одной из телевизионных передач, отметил: «Сейчас люди гордятся уровнем своей сексуальной раскрепощенности. Они подвергают насмешкам викторианское общество, где упоминание секса возбранялось. Однако в нынешних корпоративных отношениях ограничиваются любые признаки сексуальности. Причина состоит в том, что секс является удовольствием. Компании не желают, чтобы их работники считали, что секс является более приятным занятием, чем работа. Так он стал табуирован. Но если на что-то наложено абсолютное табу, то оно просачивается через боковую дверь. Вводился запрет на секс и другими институциями, например церковью. Причина была той же — ревность. Служители церкви тоже не хотели, чтобы люди отвлекались от Бога на радости другого плана».